Кит Браймер-Джонс: «Меня не удивляет, что многие повара также занимаются гончарным делом»

Гончар и телеведущий о изготовлении сотен кружек в день, своей неприязни к квадратным тарелкам и слезах в программе «Великий выброс керамики»

Меня часто спрашивают:«О, что тебе больше всего нравится делать?» Для меня это чаша. Вы делите вещи в миске. Они очень похожи на сложенные руки. Вот почему я люблю их делать.

Я не большой поклонник квадратных тарелок. . В этом нет чувства щедрости. Эти жесткие, квадратные края. Это кажется подлым. Это не очень удачная форма.

Моя мама была учителем кулинарии и она была отличным поваром. Когда мы росли, одним из лучших вещей, которые она когда-либо делала для нас, было то, что нам не разрешалось ничего оставлять на тарелке. Это было до такой степени, что это было немного драконовски: оно все еще было там на следующий день, и тогда нам пришлось его съесть. Но теперь я могу есть буквально все, и это здорово.

У меня есть студия в провинции Гуандун. в Китае, и до недавнего времени, до Covid, я ездил туда от пяти до восьми раз в год. Еда очень странная и замечательная, но я всегда попробую. Я съел отварной рыбный пузырь, морских слизней, тарелку гусиных лапок, актинию… Ради бога, кто хочет есть актинию?Они на грани логики!

Я мог бы готовить, чтобы спасти свою жизньно это не то, чем я действительно увлекаюсь. Возможно, из-за маминой работы: это та штука, не так ли, где туфли ребенка сапожника всегда дырявые. Полагаю, единственный раз, когда мне действительно приходилось это делать, это когда я сбежал от бывшей жены. Тогда я жил один, и у меня было несколько основных продуктов, которые я готовил: спагетти карбонара и тому подобное. Но, вероятно, из банки; никогда с нуля.

Я достиг возраста где мой метаболизм резко упал. Мне остается только думать о хлебе, и у меня растет грудь. Серьезно, это ужасно.

Я пью кофе до 11 утра и после этого чай. Сколько чашек зависит от того, насколько я занят. В былые времена, самый крупный заказ, который я сделал (ручная работа), был для Habitat, и на нем было брошено 16 000 деталей. В среднем в день я делал 700-900 кружек. Я целый день сидел за рулём, пил чай и слушал Радио 4, и входил в зону, почти медитативное состояние, где твои руки берут верх.

У каждого из нас есть любимая кружка. Если вы работаете в офисе, ваша кружка стоит в чайной, и никто другой не смеет к ней прикоснуться. Для меня, когда я делаю кружки для кого-то другого, они должны чувствовать себя хорошо, их должно быть приятно держать в руке, а ободок должен быть определенной толщины, чтобы к нему прикасались губы. Губы – одна из самых чувствительных частей нашего тела. Вот почему мы все целуемся друг с другом. Поднести ко рту предмет, из которого можно пить, — это очень чувственный и приятный опыт.

меня это не удивляет что многие повара также занимаются гончарным делом. Глина очень податлива и приятна на ощупь, точно так же, как повара работают с определенными блюдами. Еда имеет разную текстуру и консистенцию, как и керамика. Я начал заниматься глиной в очень раннем возрасте, когда мне было 11 лет. В тот момент, когда я коснулся этого первого кусочка глины, это было похоже на религиозное призвание. Я знал, что буду работать с этим материалом всю оставшуюся жизнь, и, к счастью, так и есть.

Ты, очевидно, знаешь, что я плачу из-за горшков[известно, что Браймер Джонс часто плачет в передаче «Великая керамика» на канале 4]… Ну, этот мой друг, он будет плакать над едой. Он кладет что-то в рот и говорит: «О, Боже мой!» Я могу это понять: мы живем, чтобы есть, не так ли?

Еда Я люблю полноценный английский завтрак. В «Симпсонс» на Стрэнде раньше делали ошеломляющий фильм под названием «Десять смертных грехов». И ты бы сидел рядом с кем-то вроде Нормана Ламонта. Прекрасное начало дня.